El Ruso - Страница 48

– Донна Анна, – Чучо гулко кашлянул, отбоярился от объятий жены и торжественно представил гостей. – Позвольте представить вам моих спасителей. Сеньор Сержио и сеньора Хелена. Если бы не они, то я бы до сих пор куковал на Дороге, а может быть, вообще... – хозяин фермы не договорив, печально поднял глаза к небу.

– Донна Анна, – Серега вежливо прикоснулся пальцами к протянутой руке женщины и сдержанно кивнул. – Разрешите представиться...

Донна Анна, придерживая юбку, церемонно присела и торжественно заявила:

– Вы спасли не только Чучо, сеньор Сержио, вы спасли мое сердце. Отныне, вы будете самым главным гостем в этом доме.

– Донна Анна, – в свою очередь, Элен изобразила книксен.

– Девочка, моя! – внимательно всматриваясь в лицо Элли, сказала донна Анна. – Да вам, видимо нездоровится? – она щелкнула пальцами, подзывая невесток. – Луиза, Магдалина, живо проводите сеньору Хелен в гостевую комнату.

Сергей вдруг заметил, что Элли и, правда, необычно бледна. Мало того, ее лицо, отливало радикально зеленым цветом. И едва удержался, чтобы не выругаться, уже начиная догадываться, что случилось.

К ней сразу подскочили девушки и увели в дом, а к Сергею стали подходить и жать руку сыновья Чучо. А по окончании церемоний, один из них загнал «Тахо» в ангар и сразу же после этого, женская часть семьи де Пурикасао стала готовить стол для праздника.

– Сеньор Чучо... – Сергея совсем не устраивало подобное развитие событий. – Я хочу купить у тебя топливо и все. Мы спешим.

Хозяин фермы развел руками и показал носом на свою жену.

– Мальчик мой... – донна Анна говорила непререкаемым тоном. – Твоей жене нездоровится. Она где-то подхватила зеленую лихорадку, наложившуюся на женские дни. Поэтому, в ближайшие три-четыре дня, забудь думать о дороге. Не волнуйся, мы поставим ее на ноги. И не надо сверкать глазами, клянусь, святой Паулиной, никто не узнает, что вы здесь. Так что успокойся, и иди, помойся с дороги...

Серега хотел спросить: какой, на хрен, жене нездоровится? Но тут к нему приблизилась дочка Чучо, круглолицая симпатичная молодуха, по имени Сара, держа в руках пушистое белое полотенце, и пришлось идти в летний душ.

Потом последовала ритуальная казнь двух ягнят, перед которой необходимо было обязательно опрокинуть по стопке ядреной самогонки. Но в данном случае Серега легко отбоярился, сообщив, что дал обет не употреблять спиртного, пока у него не появится первый ребенок. Население новоземельной Бразилии было крайне религиозно, порой в радикальной форме, поэтому отмазку приняли на «ура» и Серега был избавлен от употребления мутноватой кашасы.

Пользуясь случаем, он оторвался от компании и наведался к Элен. Девушка лежала на старинной кровати с резными высокими спинками, облаченная в кружевную ночную рубашку и, судя по выражению лица, страдала нешуточно.

– Кто, мать твою, твой муж?

– Это не я... Это они сами придумали... – Элли страдальчески закатила глаза. – Ой...

– Что? Плохо?

– Тошнит... голова кружится...

– Понятно, что тут поделаешь... – Серега с сожалением кивнул. – Ну ладно, тогда я поехал. Думаю, что ты здесь будешь в безопасности...

– Что? – вскинулась Элен. Тут же схватилась за голову, опрокинулась обратно за подушку и бурно зарыдала. – Я знала... знала... знала, что ты рано или поздно бросишь меня. Ну и пусть... пусть...

– Тьфу ты... – Серега уже пожалел о том, что решил подшутить над Элен. – Да никто тебя не бросает. Пошутил я... Да заткнешься ты, наконец?

– Уже заткнулась... – всхлипнула Элли. – Я не специально, оно само... Ты же знаешь, инкубационный период зеленой лихорадки две недели. А вакцины от нее нет... Надо только переболеть...

– Само, само, – передразнил девушку Сергей. – У тебя все, «само» получается. Ладно, отдыхай.

– Ты хороший, – Элен попыталась погладить по ладони Серегу, но он вырвал руку и сдержанно матерясь, вышел из комнаты.

Барашки на вертелах уже начали благоухать одуряющим ароматом печеного на углях мяса, на выпас скота, по случаю выходного, отправились одни работники, а вся мужская часть семьи да Пурикасао, пропускала по глоточку кашасы и слушала Чучо, делившегося последними новостями. Серега огляделся и присоединился к ним.

– Прямо перед мэрией! Вытащили на площадь, зачитали список грехов и... – Чучо энергично рубанул ладонью. – И срубили мачете башку. А вслед за ним, прилюдно постреляли его помощников.

Старшие сыновья мрачно закивали головами. Один из младших, опасливо втягивая голову в плечи в ожидании подзатыльника, и тихо поинтересовался:

– Пап, а как же полиция? Армия? Охрана комбината? Не вступились за Барона?

Чучо пропустил стаканчик кашасы, крякнул, снисходительно потрепал сына по голове и внушительно сказал:

– Никто! Филиппе рассказывал, а я ему верю как себе, власти сделали вид, что происходящее их не касается. Теперь в Амиче правит этот... как его там...

– Иган Ирландец... – спокойно подсказал Сергей. Все происходящее в последнее время, наконец, сложилось в стройную картинку у него в голове.

– Точно он! Вот! – Чучо хлопнул ладонью по столу. – Сеньор Серхио, не даст соврать! Конечно, не все гладко прошло у этого Игана, пришлось и постреляться с людьми Барона, но, по итогу, все оставшиеся в живых перешли к нему. Ну и... – Чучо понизил голос. – Получается, бизнес Барона перешел к этому Ирландцу. А это значит, серьезные люди там... – пухлая волосатая рука хозяина фермы, ткнула в сторону Рио. – Дали добро на смену власти.

– Если их самих уже не сменили, – недовольно буркнул самый старший сын, кряжистый бородатый здоровяк по имени Хоакин.